О школе
Московская школа нового кино — это школа принципиально нового формата.

Она учит не только ремеслу, она учит «зрению». Чтобы сделать стул,
нужно сначала иметь идею стула, чтобы сделать копье, нужно сначала
иметь идею копья, чтобы сделать фильм, нужно сначала иметь идею
фильма. Нельзя учить «делать», не научив «видеть».

Цели и задачи

МШНК ставит своей целью выпустить для киноиндустрии
режиссеров, сценаристов, операторов, актеров,
владеющих навыками и знаниями, которые требует
современное кино.

Школа учит быть чувствительным к современному материалу и творить из этого материала
«живое» кино. Объем и специфика образовательных программ построена в соответствии
с потребностями и стандартами киноиндустрии.

Кинематограф чутко реагирует на изменения в окружающем мире, отражая их и, соответственно,
преображаясь. Преподавание в Школе построено так, что за период обучения студент должен
начать ориентироваться не только в кино, но и в более широком поле культуры и искусства.
Попав в лабиринт смежных дисциплин, он сможет не только овладеть языками, навыками,
техникой сценарного мастерства и кинорежиссуры, но и сформировать собственное
мировоззрение, найти свою точку отсчета.

Школа ставит своей целью дать студентам не только базовые знания профессии, но и позволить им оказаться в эпицентре искусства сегодняшнего дня. Задача Школы — воспитать дееспособных режиссеров, сценаристов, актеров, операторов, кинокритиков, которые в ближайшем будущем смогли бы изменить профессиональный ландшафт российского кино.

Манифест

Мы живем во «времени», и всякое
время озабочено построением своей
картины мира.

Для построения «картины» требуются новые инструменты — оптические приборы. Старые вдруг становятся непригодными. Точка зрения художника меняется, сдвигается, вызывая тем самым разнообразие образов и стилей.

Внимание к «действительному»
1.

Нельзя пользоваться прежними инструментами,
прежними ходами, стилями. Из старого языка ушла
энергия, флюид. И нет смысла обучаться мертвым
канонам.

Есть очень точные слова Чеслава Милоша: «Художник — это искатель действительности».
Часто бывает так: время меняется, и режиссеры, находящиеся во власти закостенелого языка,
непроизвольно начинают лгать; кино от них прячется, утекает, не получается. Эти режиссеры,
являясь «мастерами своего дела», не могут всё же найти «действительность».

Случается так, что «действительность» как будто уходит вперед, обнаруживает резкое
расширение художественного поля. И оказывается, что уже нельзя снимать так, как снимали
раньше, нельзя так ставить свет, нельзя так играть, нельзя так повествовать. Задача Московской
школы нового кино — научить своих студентов не только ремеслу, но привить им еще и иные
навыки. Это навыки создавать «живое», а не «мертвое».

Язык и стиль

2.Каждый большой режиссер — это языковой сдвиг.

Истории не устаревают. Устаревают способы их изложения.
О чём говорят слова Пазолини — «Неореализм без велосипедов»?
Они говорят о том, что «велосипеды» стали общим местом — доксой.

Искусство же не уживается там, где докса, искусство всегда парадоксально.

Это не означает, что нужно произвести механическую замену
«старых» героев на «новых», замену высокопарной речи на арго.
Так часто происходит в современном кино, театре, литературе, что
словно говорит о «новизне», но это мнимая новизна. «Дух времени»
ютится не в узнаваемых «сегодняшних» типах и образах, не в их арго.
Он ютится в формах и знаках, в абрисах, которые выстраиваются
в язык, в стиль. Только язык и стиль способны стать зеркалом
«реального», «действительного».

Пневма
3.

Нужно учиться не только канонам, нужно учиться
слушать себя, слушать свои страхи и тайные желания.
Кино часто получается плохим, потому что оно снято
по лекалу. Бывает, что все «правильно», но мертво.

В кино важно научиться ловить эту самую «действительность», и важно найти свой тон.
Даже в американском кино, фильмы, которые снимают Спилберг, Ридли Скотт, Тим Бертон,
Тарантино, полны их влечениями, пороками, страстями, страхами. Они наполнены их
индивидуальностью.

Недостаточно иметь «правильную» драматургию, недостаточно уметь «правильно» строить
мизансцену, недостаточно уметь «правильно» работать с актерами. Герои и обстоятельства
не создаются только по просчету и только по наущению. В них еще нужно вдохнуть жизнь.
Взять и вдохнуть из своих легких. А для этого нужно иметь пневму.

Фальшивым и никуда негодным кино часто получается не потому, что режиссеры не владеют
ремеслом, а потому, что оно делается по ремеслу и только по нему, а должно делаться еще
и по «страсти». Нужно чувствовать жизнь подушками пальцев. Ведь пространство жизни устроено
так, что болевые точки мигрируют. Сегодня они тут, завтра там. И нужно быть чувствительными
к этим миграциям.

Ситуация
4.

Пифагор говорил: «Когда где-то в мире кто-то
доказывает теорему — быки волнуются». И есть только
один критерий, чтобы отличить «живое» от «неживого»
— это волнение быков!

Учит не преподаватель, не только он. Учит ситуация. Когда она есть, студент вбирает её в себя через легкие, через кожу. Когда есть «ситуация», студент учится у стен. В современном мире все стало конкретным. Из «стен» ушла аура, ушёл «дух». А первое дело всякой школы — это беспокоить умы. Ибо только беспокойный ум может постичь «живое» ремесло.