Индустрия
Одна из главных целей МШНК — это влить
в российскую кино-индустрию новую кровь.

Для того, чтобы создать «свою» индустрию, нужно не только иметь
сложную систему, состоящую из разных, успешно работающих
кинематографических механизмов, нужно иметь ещё и «свою»
мифологию.

Мифологическая фигура

Одна из главных целей Московской школы нового кино —
это влить в российскую киноиндустрию новую кровь. Наивно думать, что дело только в ремесле, в профессии, в неумении писать сценарии и снимать фильмы.

Все гораздо глубже. Школа инициирует ряд исследований, которые изучают функционирование 
разных уровней и систем самой успешной в мире киноиндустрии — Американской. Главной 
составляющей этой индустрии является наличие в ней своей мифологической системы.
Голливуд устроен на подобии Олимпа. Он структурирован по мифологическим законам,
а не по прагматическим, и только кажется, что это чистый бизнес.

В этом наша ошибка, мы смотрим на Голливуд поверхностным взглядом, пытаемся перенять 
схемы и лекала, а нужно смотреть вглубь. Нужно выстраивать мифологическую систему. 
К примеру, полицейский и вор — это мифологические фигуры. И у нас не получаются фильмы 
о ворах и полицейских не потому, что нет хороших сценариев, либо нет умеющих снимать 
фильмы режиссеров, а потому, что нет этих мифологических фигур — своих.

Невозможно работать с чужой мифологией. Мы сейчас находимся в ситуации, в какой находился 
Голливуд в начале 20-го века. Нужно начинать создавать фигуры, мифические фигуры, нужно 
находить их в собственной действительности, и потом нужно долго их обтачивать, привнося в них 
всё то, что требуют «фигуры» — харизму, чистоту образа, условность. 
Все эти «фигуры» и мифы нужно создавать заново. Те, которые были — закончились! 

Существовала «Советская» мифология. Она была оригинальной. Кинематограф процветал 
в советское время. Были герои, архетипы, жанры, и все это рухнуло в один день. Мы оказались 
в другой стране, без мифов, без образов — мы утратили архетипы. Флюиды ушли из наших 
образов, и мы оказались в ситуации, когда «солдат — не солдат», «преступник — не преступник», 
«профессор — не профессор», «любовник — не любовник».

Материя. «Живая» и «мертвая»

Нужно понимать, что наша реальность не «реальна» в той степени, в какой «реальна» американская. Поэтому для начала стоит подальше отойти от реальности. Нужно осознать такую формулу: чем дальше от реальности — тем достовернее!

Такова ситуация в российской действительности, и если её осознать, то можно начать делать 
первые шаги. Нужно уходить от реальности. Не ловить её, как в авторском кинематографе, 
а уходить от неё, создавать иные миры.

Учиться «живому» ремеслу — это значит научиться отличать «живой» закон, от уже 
«зачерствевшего», «мертвого». Законы, также как и люди, стареют, черствеют, становятся 
пустыми, никчемными. Соблюдение этих «пустых», «мертвых», «вчерашних» законов приводит 
к фальши, к ментальному отмиранию. И тогда бывает так, что все «правильно» сделано, все
по закону — но не «работает»!

Зритель ведь смотрит глазами сердца, а не глазами ума. Он «не верит», ему не интересно 
— потому что «по закону», а не «по жизни». А жизнь имеет свои законы. Они никогда не бывают 
«вчерашними». Они всегда совпадают с самой жизнью. И как невозможно любить по заранее 
заданному лекалу, так только по лекалу невозможно делать фильмы.

Учиться ремеслу — это значит учиться переносить на «пленку» жизнь. Тут есть свои законы, 
и они не такие простые, как кажутся. Они не сводятся к прописным истинам драматургии, 
режиссуры, актерского мастерства. Хотя «истины» есть, и во многих американских учебниках 
они правильно изложены. Но, к сожалению, для функционирования этих «правильных» законов 
и истин, которые в своих лекциях и книгах успешно излагает Роберт Макки, нужна американская 
индустрия. Но почему же? Они не универсальны? Законы драматургии, законы развития сюжета, 
законы построения характеров, законы взаимодействия героев — разве они не универсальны? 
И какие же тогда это законы, если они не универсальны?

Законы-то универсальны — но чтобы по законам сделать фильм, нужно иметь еще что-то — нужно 
иметь «живой» материал, из которого слагается сценарий и делается фильм. Чтобы применить 
законы, нужно иметь ингредиенты, к которым законы применяются. Так, чтобы по рецепту 
сделать блюдо, нужно иметь ещё и «свежие» продукты. Прежде чем соблюдать законы, нужно 
иметь героев в жизни, нужно иметь саму «жизнь», нужно иметь миф. 
НУЖНО ЕГО СОЗДАТЬ — ЭТОТ МИФ!

Дистанция и образ

Американская индустрия большое внимание уделяет выстраиванию противоречивого образа — она строит актера, создает из него миф.

Индустрии нужно научиться создавать образы, нужно научиться наделять своих актеров 
харизмой. Ведь американские актеры — это не люди, они словно олимпийские боги или герои — 
бесчинны, коварны, разнузданны. Так строится их образ. Это нужно для создания определенной 
дистанции. Дистанция же является одной из главных составляющей мифологической системы.

Я здесь — актёр там, далеко, на Олимпе. Он не человек в том смысле, в каком человеком 
являюсь я — он живет по иным законам, непонятным мне, но завораживающим, манящим, 
интересным. А дальше зритель идет смотреть на это чудесное существо — инфантильное, 
неземное, капризное, порочное. Он идет смотреть, как оно двигается по экрану.

У нас же, стоит появиться мало-мальски интересному актеру — его образ тут же подвергается 
инфляции. Ибо у индустрии нет инструментов работы с образом. Живой человек и его образ — 
две разные вещи. У нас актер тут же начинает транслировать обыденные, общепринятые, 
семейные ценности — он такой же, как все, у него «все как у людей», нарушается дистанция — 
он перестает нести мифологическую энергию, спонтанно возникшую при его первом появлении. 
И на него уже никто не идёт в кино.

Индустрия — это совокупность всех этих элементов: драматургии, ремесла, образа, мифологии, 
харизмы. Московская школа нового кино инициирует создание целого направления, которое 
взращивает режиссеров, сценаристов, драматургов, социологов для нужд индустрии, для ее 
успешного становления.