«Нет лучше способа облагородить выражение лица,
чем начать перемножать в уме трехзначные числа»
«Актерские курсы меня интересовали давно: всегда хотелось, чтобы язык не заплетался и коленки не дрожали, когда надо выступить перед аудиторией больше десятка человек. Но после первой встречи с Муравицким было ясно, что дело тут будет посерьезнее. Юрий сказал, что мы будем залезать в свои программные настройки, ведь, чтобы сыграть какую-то роль, нужно сначала понять, кто ты сам.
Механизмы этого самопознания оказались разнообразными — от занятий походкой, где мы учились ходить на 10-сантиметровых каблуках, до уроков вокала. Петь мне как человеку, который и в караоке-баре не был ни разу, было очень страшно. Но после пары вводных занятий мне предложили «Alabama Song» группы The Doors — это та, где «Show me the way to the next whisky bar». Пела я ее с упоением.
На занятиях по киномастерству мы молча делали разные упражнения на камеру. Сложно было
из-за отсутствия слов, сюжеты надо было прокручивать в голове самостоятельно: например, надо посмотреть влево, но, почему ты только что посмотрел влево, надо придумать самому. Так я поняла что, если фотограф снимает твой портрет и процесс затянулся, нет лучше способа облагородить выражение лица, чем начать перемножать в уме трехзначные числа.
На том же киномастерстве была впечатляющая теоретическая часть. О съемочной площадке нам рассказывали то, чего не найдешь ни в одном учебнике. Например: надо дружить с гримером, чтобы он не обжег тебе плойкой лоб или не вырвал случайно клок волос; надо дружить с оператором, чтобы он не осветил тебе лицо так, что оно будет похоже на блин; дружить с ассистентом по актерам, чтобы он приносил тебе чай, даже если у тебя эпизодическая роль. Плюс три золотых правила поведения на съемочной площадке: не трахаться, не … [выделываться] и не … [болтать]. Потому что на площадке всегда есть стукач. И чаще всего это «хлопушка» (ассистент режиссера — прим.ред.).
Самыми захватывающими были последние занятия с Юрой Муравицким, где мы делали парные этюды с заданными обстоятельствами — такие недобаттлы Оксимирона и ST. Еще были парные этюды с племянником Юры Никитой Чумаковым по техникам перформанса, где написанные на доске комбинации цифр и ритмические рисунки надо было превратить в движения.
Вообще, главное понятие в школе (а это вообще круто, что оно есть и у всех преподавателей единая исходная точка) — так называемая точка ноль, нейтральное состояние, которое подразумевает, что ты преодолел внутреннюю суету и готов вступить в диалог с партнером.
С этой точки начинались все упражнения и решались все актерские задачи. Точка ноль — штука прикладная для актера, но, вообще-то, абсолютно универсальная, применить ее можно в любой профессии. Таких актерских, а на деле универсальных аксиом было намотано на ус много. Человек, сдерживающий рыдание, интереснее, чем человек рыдающий. То, что смешно, играется грустно, а то, что грустно, играется смешно. Муравицкий — такой гуру-баечник, который может и про Кастанеду, и тенсегрити загнуть, и объяснить, на чем строится система отношений зрителей и режиссера в современном театре и кино на примере «Догвиля» фон Триера.
Для меня самым главным итогом курсов стала общая подвижка оптики. На актерских курсах учишься сосредотачиваться на других людях и обстоятельствах — и это невероятно интересно. Ты вдруг и во внешней жизни начинаешь разглядывать детали, на которые раньше не обращал внимания, потому что на то не было причин. В общем, я рекомендовала бы сходить сюда каждому, кто сидит в офисе и думает, что у него творческая профессия».
Источник
.jpg)
